Сколько еврейских общин останется в Германии к 2020 году? С 1 января 2005 года в ФРГ вступил в силу новый закон об иммиграции – соответственно, особое правовое регулирование 'еврейской линии' потеряло силу. Государство предложило на рассмотрение ЦСЕГ (Центрального совета евреев Германии) новые правила приема еврейских иммигрантов (контингентные беженцы), их всего четыре.
А. Кандидат должен доказать в немецком посольстве, что он сам или кто-либо из его родителей – евреи, причем метрики должны быть выписаны не позднее 1991 г.
B. Сдать экзамен на знание немецкого языка.
С. Заранее заручиться письменным согласием какой-либо из еврейских общин ФРГ принять иммигранта в свои ряды.
Главным же условием является следующее: в будущем Германия намерена принимать лишь тех евреев, от которых можно ожидать, что им не потребуется государственная материальная поддержка – по крайней мере, не на длительный срок.
С 1991 года, когда Федеральное правительство совместно с земельными Кабинетами министров приняли решение о приеме евреев, сюда приехали около 160 тыс. человек (с членами семей – более 200 тыс.). Религиозные евреи из бывшего СССР буквально из праха возродили общинную жизнь: без них 89 общин, входящих в состав ЦСЕГ, вместо 102 472 членов насчитывали бы всего лишь 12 653. Однако оборотной стороной этой медали вполне можно считать, что приезжие представляют собой серьезнейшую интеграционную проблему как для государства, так и для общин. Поэтому участникам переговоров ЦСЕГ – правительство ФРГ предстоит решить: сколько еще евреев из СНГ вообще могут сюда приехать?
Конечно же, при такой постановке вопроса очень трудно избежать негативного 'эха': на 'свежатинку' с удовольствием набросились праворадикальные партии, пара 'коричневых' газет типа Die Junge Freiheit и прочие радетели 'окончательного решения еврейского вопроса' а-ля Адольф Алоизович. Официальные представители немецкого государства ведут себя весьма осторожно: ни в одном из документов ни словом не упоминаются понятия 'уменьшение притока' или 'ограничение права въезда', однако на деле речь идет именно об этом. Министр внутренних дел Германии Отто Шили обосновывает свои действия одной лишь цифрой: по сведениями Федерального управления статистики, от 60 до 85% еврейских иммигрантов зависят от социальной помощи. 'Причины тому – недостаточное знание немецкого языка, непризнанные аттестаты и дипломы, а также высокий процент пожилых иммигрантов – около 40% старше 50 лет', – заявил госсекретарь МВД Фриц Рудольф Керпер.
Не меньшую проблему представляет собой социальная незащищенность выходцев из СНГ и для ЦСЕГ. Если они не в состоянии позаботиться о себе сами, если государство не может им помочь – естественно, что забота эта ложится на плечи общин. В состоянии ли они взвалить ее на себя? Крупные общины вроде берлинской, франкфуртской или мюнхенской, с развитой инфраструктурой и большим количеством работающих членов – безусловно (хотя и до известного предела). Однако могут ли себе это позволить общины небольших городов? Типичная еврейская община провинциального немецкого городка – это одна-две комнаты в арендуемом доме, который вынужден играть одновременно роль синагоги, зала собраний, комнаты отдыха и помещения для работы различных кружков по интересам и учебных групп. На 90% такая община состоит из выходцев из стран СНГ, которые до своего приезда в Германию мало что знали о еврейских традициях, религии и обычаях.
70% членов общины – люди предпенсионного либо пенсионного возраста, которым государство не оплачивает курсы изучения языка, так что немецкий они учат здесь же, в общине. Средний возраст 'учеников' в таких группах – 70 лет. Абсолютное большинство их обладают советскими дипломами и учеными степенями, тем не менее язык им дается с трудом, при всем старании – возраст. Между собой они общаются по-русски, переходя на спорадический немецкий лишь после очередного напоминания учителя: 'Говорим по-немецки!' Их дети хотя бы получают возможность полгода изучать язык на государственных курсах, однако надежды многих из них разбиваются позднее о проблему признания профессиональных дипломов – свои профессии они изучали в СНГ, немецкой специфики не знают. Инженеры, учителя – большая часть их знаний либо не применима в новых условиях, либо, в случае с представителями технических профессий, попросту устарела. Шансы есть разве что у молодежи – у тех, кто получает аттестаты и дипломы уже в Германии. Однако молодежь большей частью не интересуется религиозными делами и частенько предпочитает уйти из общины – чтобы не платить взносов.
Финансы таких вот маленьких общин мизерны. 10 – 20 тыс. евро в год они получают от государства, 4-5 тыс. – от зарегистрированных членов в виде взносов, еще какие-то деньги приходят в виде пожертвований и поддержки со стороны интернациональных еврейских организаций – вот и все (это, кстати, к вопросу о 'еврейском финансовом лобби' и прочих подобных измышлениях. Если таковое и существует, до таких вот маленьких общин ему явно нет дела). Половина этих денег, как правило, уходит на аренду помещения, еще от трети до четверти – на оплату счетов за свет, воду и отопление. Из остальных оплачиваются (частично) дорожные расходы раввинам, содержание – хотя бы полставки – для социального работника, помогающего старикам ходить по инстанциям и писать официальные бумаги, траты на религиозные отправления... Ясно, что принять на себя обеспечение новых приезжих такая община попросту не в состоянии.
Руководители ЦСЕГ осознают это, посему в вопросе о том, кто и на каких условиях может отныне приезжать в Германию по еврейской линии, было принято поистине соломоново решение: те 27 тыс. человек, что подали свои заявления до конца 2004 года, однако не получили еще официального ответа, имеют право приехать 'по-старому', однако все остальные должны подчиниться новым правилам. Пауль Шпигель, руководитель ЦСЕГ, говорит: 'Я могу понять государство, не заинтересованное в притоке потенциальных получателей социальной помощи'. Его самого также можно понять: каждый год в ФРГ приезжают евреи все более и более почтенного возраста, а уже прибывшие также не молодеют – похоже, вместо общинных центров следует строить дома престарелых. Многие руководители совета полагают, что нужно все силы сосредоточить на модернизации нескольких крупных общин по американскому образцу: открытые еврейские центры в больших городах, со школами и ресторанами, с кинотеатрами и спортивными залами – причем все это должно быть открыто для всех, не концентрироваться исключительно на евреях. 'Если из 89 общин через 20 лет будут работать 40 – мы можем считать себя счастливчиками, – полагает Шпигель, – я предполагаю более реалистичными цифры от 10 до 15. Да и то без кардинальной реструктуризации и эти 15 вряд ли выживут. И тогда получится так, что, несмотря на пролитый пот и затраченные усилия, единственное, что будет напоминать в Германии о евреях, – это Еврейский музей и Мемориал жертвам Холокоста'.

Наверх